Арман Дарина [СИ] - Лина Гамос

   Отец, вставая, подхватил мальчика на руки и направился к двойным дверям, богато украшенным позолотой. Лакеи распахнули двери. Они спустились по широкой лестнице в холл, где уже стояли несколько мужчин в военной форме. Увидев Армана, военные сдернули фуражки и вытянулись по стойке "смирно".

   - Мой сын, Латер Калин.

   Мужчина подтолкнул мальчика к одному из военных.

   - Присмотрите за ним, директор Лавсане.

   - Почту за честь, мой принц.

   Пожилой военный взял за руку мальчика и двинулся к выходу. Латер обернулся, предательские слезы страха задрожали в глазах, готовясь пролиться.

   - Папочка...

   - Ты станешь лучшим студентом, сын.

   После возвращения в Дамана прошлое уже казалось сплошной сказкой и сбывшейся мечтой. Ламис осознавала, что еще раз увидеть сына Арман ей попросту не позволит. Слишком часто он упрекал ее в том, что она была плохой матерью для его единственного наследника, слишком мягкой для того, чтобы воспитывать настоящего Дарина. Он четко очертил границы дозволенного для нее, ограничив их стенами особняка, запретив даже в сопровождение охранников покидать территорию дома.

   Ламис, спрятавшись за тяжелой портьерой, сидела на широком подоконнике, подобрав под себя ноги. Она вычисляла, рассеянно постукивая ноготками по серебристому теснению книги, заставляла себя стать смелее и снова трусливо отступала, боясь наказания. Глядела невидящим взглядом за окно, покусывая губы, и все яснее понимала, что выход один, и на него просто необходимо решаться. Приготовить немного наличных, собрать драгоценности и ... Ламис судорожно сглотнула от расползающегося вдоль спины липкого ужаса. Чулан под лестницей для слуг, самая последняя полка, бумажный пакет с крысиным ядом. Взять немного, только для того, чтобы выиграть время, растворить в утреннем кофе, и смятение среди охраны и прислуги обеспечено. После подобного отравления Арман вряд ли придет в себя раньше, чем через неделю. Она будет уже достаточно далеко. Можно было бы уехать в любую страну, расположенную достаточно далеко от Дамана и Дарина, и желательно не связанную с ними дипломатическими отношениями. Хотя, Ламис невесело улыбнулась своему отражению в оконном стекле, в ее положение выбирать особенно не приходилось. Она была согласна поселиться где угодно, только бы подальше от Армана и его удушающего общества. Она лелеяла мысль вернуть сына, выкрасть, увезти из Дарина и потом забыть, забыть ужас существования в полной зависимости от капризов своего господина.

   Серебряный кофейник с обжигающе горячим кофе на столе, две ложки сахара в чашку и аккуратно, тоненькой струйкой ароматный напиток. Крепкий с изысканной ноткой горечи. Первая чашка, омлет, тарталетки с икрой, приказ и Ламис наполняет и подает вторую чашку. Спокойствие, отрешенность, она все сделала правильно, у нее все получится. Арман нахмурился, выругался сквозь зубы, попытался встать, но моментально расползающаяся по телу слабость не дала поднять даже руку. Неожиданно он понимающе улыбнулся, не сводя пристального взгляда, с напряжено застывшей у столика девушки.

   - Далеко не уйдешь, милая.

   Тяжелый грохот падения и Ламис, истошно крича, бросилась к двери. Начавшаяся паника превзошла все, на что она только могла надеяться. Девушка накинула на голову шаль и незаметно выскользнула из особняка. На соседней улице остановила извозчика и попросила отвезти ее до порта, намереваясь сесть на ближайший рейс, куда бы судно ни отплывало. Корабль направлялся в Зи - Хана. Именно в ту страну, куда она изначально и планировала. Либеральное правительство, экономика, основанная на игральном бизнесе и прочих развлечениях, свободные нравы.

   Узкая, одноместная каюта второго класса. В запыленном стекле иллюминатора едва различимая прибрежная полоса Дамана. Ламис облегченно выдохнула: у нее все получилось.

   Пять месяцев, наполненных пустыми надеждами и отчаянием. Она искала работу, любую достойную работу, но и здесь действовали те же принципы, что в Дарина и Дамана. Приличное место невозможно получить без рекомендации. Ламис хваталась за любую работу: убирала номера в гостиницах, служила прачкой и помощником костюмера в кордебалете при казино. Скудные сбережения постепенно таяли, нужно было платить за небольшую меблированную комнатушку под самой крышей, но в приличном районе и она, против желания, продала золотой кулон с огромным изумрудом в россыпи бриллиантов. Драгоценности, когда - то подаренные Арманом она берегла больше всего. У нее был план: она хотела вернуться в Дарина и увезти с собою сына. Подобное путешествие стоило дорого и, было полно опасностей, не говоря уже об угрозе разоблачения. В Дарина она вновь становилась рабыней, и ее неминуемо возвратят хозяину.

   Ламис пересчитала вырученные от продажи золотые, ссыпала их в сумочку и направилась к дому. Прошла мимо нищенки, клянчившей деньги у прохожих и, внезапно для самой себя, обернулась и остановилась. За юбку женщины цеплялся изможденный, грязный ребенок, совсем крошечный, едва стоящий на худых, искривленных ножках. Кто - то кинул монету и, женщина бросилась за ней, отшвырнув от себя девочку. Та упала навзничь на каменную мостовую, но не заплакала, как следовало, а, засопев, принялась сосредоточенно подниматься. Ламис инстинктивно подала руку и присела рядом с малышкой. Девочка улыбнулась и Ламис бережно коснулась ее замызганного личика: глаза зеленые, и словно светятся надежде на что - то лучшее, чем это существование. Когда - то ей помог Вистериус, просто тем, что не остался безразличным к маленькой замухрышке из соседнего поместья. Эта забота не принесла ей ничего, кроме разочарований от разбитой мечты, но у нее появился чудесный сын.

   - Детей нет, красавица?

   Ламис вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на попрошайку.

   - Если понравилась дочка так покупай. Семь золотых и она вся твоя.

   Цена крошечного ребенка была дешевле изумрудного кулона. Ламис без сожаления протянула женщине деньги и та, предварительно попробовав каждую монету на зуб, завязала их в узелок на драной кофте, молча развернулась и исчезла в толпе. Еще за один золотой девушка выправила документы на Асию Эстен, взятую в приюте на воспитание Ламис Эстен.

   Вскоре после этого Ламис приняли прислугой в дом торговца и даже отвели комнату в пристройке. Маленькая Асия, отмытая и приодетая по случаю собеседования в пышное белое платьице и шелковые туфли с бантами невольно помогла Ламис получить это место без обязательных в таком случае рекомендаций. Пожилая матрона была столь сильно очарована молчаливой сосредоточенностью малышки, что соизволила принять в свой дом одинокую женщину с ребенком.